Диванный квотербек: Запнуть на задворки
Друзья, вот уже и Новый Год подкрался! Как водится, этот праздник совпал с окончанием баталий в регулярной части сезона НФЛ. И пускай не всем повезет поболеть за своих любимцев на стадии игр на вылет, но я все равно рискну поздравить всех с весьма интересным сезоном. Да, интересным он может быть даже для тех, чьи команды в плей-офф не попали, это я испытал на своей шкуре в прошлом году. Удачи вам, вашим командам и здоровья всем вместе. И, конечно, желаю вам запнуть подальше все невзгоды и проблемы. Запустить их так высоко и далеко, как умеют это делать только герои сегодняшнего выпуска Диванного Квотербека.
Фиглс прикипел к этой технике удара потому что его карьера совпала с расцветом пантинга. Он начал играть в 1988 году. Еще за десять лет до этого (в конце 80-х) в командах не было такого огромного количества атлетичных и быстрых игроков, которых использовали в роли возвращающих. В конце девяностых они уже были практически у всех, это привело к тому, что классический простой мощный пинок, которым пользовался и легендарный Рэй Гай (единственный пантер в Зале Славы), стал неэффективным и ему пришлось искать замену в виде новой техники удара, направленного в угол. Такой технике, которая либо прибивала ретернера к бровке, либо вообще оставляла его за скобками розыгрыша, потому что мяч улетал за боковую линию. И это весьма не простое дело – найти баланс между силой удара ноги и направлением в сторону боковой линии.- При такой технике ошибка в каких-то жалких пять градусов будет разницей между гениальным ударом и 20-ярдовым позором, - говорит пантер Сэйнтс Томас Морстед.Для правши очень сложно выполнять такие удары в правую сторону (для левши, соответственно, в левую) потому что мяч при плохих ударах обычно сваливался наружу стопы и как-бы соскальзывает с нее.- В таких случаях необходимо было отключать сознание, чтобы оно не думало о промахе. Нужно было просто быть автоматом: замах, удар, полет, - говорит Фиглс, - я неплохо набил ногу на этом компоненте игры.Да что там неплохо - Джефф Фиглс был лучшим мастером такого чертовски сложного элемента игры, как удар в угол поля. К сожалению для Фиглса, именно сложность и привела к исчезновению этой техники из игры. Сегодняшние пантеры просто ремесленники по сравнению с мастером Фиглсом, но, тем не менее, эти ремесленники тоже кое-что умеют.- Может быть, удар в угол поля и действительно вымер, – поясняет координатор спецкоманд Рейвенс Джерри Росбург, - но вот удар по направлению - живее всех живых. Игроки просто теперь используют совершенно иную технику его исполнения.Эта техника заключается в том, что пантеры выпускают мяч из руки практически вертикально («острием» вниз) и потом бьют по нему в максимально нижней точке. Образующееся при таком ударе, обратное вращение мяча гарантирует более сложную ловлю для соперника, а если тот не станет ловить мяч, то такой спин дает гораздо больше шансов, что мяч после удара об землю отскочит обратно в сторону поля, прочь от зачетной зоны, не давая свершиться тачбэку. И поскольку данная техника удара полностью заимствована из австралийского футбола, то она получила наименование «австралийский вброс» (aussie drop).Отношение игроков и тренеров к этой технике всегда было не однозначным. Тот же Росбург, например, говорит, что «тачбэк - это худшая вещь при панте и есть 19 вещей, которые гораздо лучше его, а австралийский дроп как раз уменьшает шанс тачбэка». Джефф Фиглс же говорит, что «это действительно хорошая и безопасная техника, но скучная, как дерево». Тренерам, естественно, не важно, что считают интересным игроки, они выбрали эту технику потому что она заслужила себе титул «убийцы драйвов», так как помогает чаще организовать длинное поле для соперника. Австралийский вброс крепко закрепился в роли основной техники современного пантера НФЛ, но то, как именно он это сделал, требует отдельного рассказа.В 1992-м году австралийцу Даррену Беннету было 27 лет, он был звездой Мельбурнских Демонов, одной из лучших команд Австралийской Футбольной Лиги. К сожалению, после операции на колене интенсивность и жестокость игр АФЛ стали для Беннета чересчур тяжелы. Даррен планировал закончить с футболом после текущего сезона, завести семью и даже назначил время свадьбы на межсезонье. И вот, одним прекрасным утром, направляясь на одну из последних тренировок в своей карьере, он услышал по радио, что в скором времени в Мельбурне пройдет конкурс по ударам футбольного мяча на дальность. Призом в конкурсе была путевка на двоих в Лос-Анджелес. Беннет сразу решился на участие, поскольку очень хотел сэкономить на свадебном путешествии. Спустя несколько недель Даррен принял участие в конкурсе и выиграл его, отправив в решающем ударе коричневую торпеду (как сами австралийцы называют мяч) на 87 ярдов.
Получив свой приз, новоиспеченная чета Беннетов отправилась в путешествие на запад. По прибытию в США они решили, что не будут отсиживаться только в Калифорнии, а запланировали поездку даже в соседнюю Канаду, в Ванкувер. По пути на север Даррен сделал остановку в Сан-Диего, ведь в составе персонала местных Чарджерс работал бывший тренер Даррена по клубу из Мельбурна. И именно по его приглашению Даррен оказался на стадионе калифорнийского клуба.Вы загибаете пальцы на каждую случайность в этой истории? Готовьтесь загнуть еще несколько.В то время генеральным менеджером Чарджерс был Бобби Бетард, который среди всех своих коллег отличался феноменальной открытостью к рискованным изменениям в игре. Например, в должности скаута Канзас-Сити Чифз в 1966 году он пригласил на роль киккера норвежца Яна Стенеруда, который тогда тренировался в лыжной команде университета Монтана Стейт. Спустя 25 лет Стенеруд был принят в зал славы НФЛ. В ходе разговора Бетард, шутя, сказал Беннету, чтобы тот пнул мяч по-австралийски, а сам встал в сорока ярдах от него. Даррен заметил, что тому следовало бы встать подальше, но Бобби лишь отмахнулся, добавив: «Не смеши, допни хотя бы до сюда».- Ну, я перепнул и через него, и практически через половину трибуны. По его просьбе я продолжил пинать и даже не заметил, как кто-то сбегал и позвал Билла Дэвани, управляющего по персоналу в Сан-Диего, – вспоминает Беннет.Даррена попросили прийти также и на следующий день, при этом пригласив для совместного просмотра также лонгснэппера команды Сэма Анно. И первый же его снэп с невероятной скоростью пролетел прямо сквозь руки Беннета и разбил тому лицо. Сам Анно позже признался, что специально запустил мяч так сильно, потому что ему «нравился тогдашний пантер Чарджерс и он не хотел, чтобы его сменили на какого-то долбанного австралийца».Немного приноровившийся Беннет начал регулярно ловить даже такие снэпы, но первый же выполненный им удар ушел в бок и был от силы 20-ярдовым.- Я посмотрел на расстроенные лица тренеров и сказал им, чтобы они чуть подождали. Следующим ударом я отправил мяч прямо в небеса, это была бомба, – улыбается Даррен.Сан-Диего в итоге оставили Беннета в практис скваде на весь 1994-й сезон. Именно в том году, как вирус, расходилась новость о том, что пантер Чарджерс бьет по мячу, который падает практически вертикально. Беннет всем объяснял, что так гораздо легче попасть по мячу, легче не сорвать удар, да и шанс тачбэка уменьшает многократно. Но поначалу ему удалось заручиться лишь поддержкой нового лонгснэппера – Дэвида Бинна.- Это было очень крутое новое оружие, можно было остановить мяч практически на месте, без большого отскока. Оставалось лишь всех убедить в крутости этого удара.Но, человек, от которого зависели результаты спецкоманд Чарджерс, тренер Чак Прифер, не был так оптимистичен.- Я показал удар Чаку и тот сквозь зубы прошипел мне: «Ты в НФЛ, мы не бьем здесь с обратным вращением, бы здесь бьем прямые удары», - вспоминает Беннет, – в свое оправдание он позже всегда говорил, что я в тот год просто достал его со своим выпендрежем насчет нового удара, да вдобавок я еще и правил американского футбола толком не знал, вот он и ставил меня на место, навязывая классическую игру.Чуть позже на одной из тренировок по заданию тренеров Беннет должен был бить панты прямо в возвращающего, чтобы и самому тренироваться и команду возвратов потренировать. Он бил точно по центру поля с любой дистанции – 40, 45, 50, 55 ярдов, пока к нему не подошел тренер команды возврата и не потребовал прекратить свои издевательства с обратным вращением. Мало того что эти удары было сложнее ловить, так еще и тренировать нужно было обычный удар, так как все остальные команды будут бить именно так. Тогда и стало ясно, что это весьма интересное оружие.Лето следующего года Беннет провел, набираясь опыта в лиге НФЛ Европа, а по возвращению в стан Чарджерс его назначили стартовым пантером. И он ответил тренерам взаимностью, показав в первый свой год результат в 44,7 ярдов за пант (второй в лиге), к тому же он заслужил приглашение в ПроБоул. Однако, его все же смущало большое количество тачбэков. А было их много потому что, когда расстояние до эндзоны соперника превышало 50-ярдов, то его заставляли бить обычный прямой сильный удар.Понадобились три года и одна смена главного тренера (пришел Кевин Гилбрайд), пока Беннету не дали зеленый свет для использования «австралийского дропа» по желанию. Поняв важность этой техники, Гилбрайд сказал тренеру спецкоманд, что «это позволит кратно уменьшить количество тачбэков». Так все и случилось.В последующие шесть лет с Чарджерс Беннет выполнил 612 пантов, причем как минимум половина из них была выполнена в технике австралийского вброса. И, как вы думаете, сколько из этой половины превратилось в тачбэки? Три, всего три. Наконец-то эту технику заметили абсолютно все, у Беннета начали появляться последователи.Тут стоит заметить, что НФЛ, конечно, сама по себе очень консервативная лига, но все же самые консервативные в ней именно игроки спецкомнад. Сколько лига до этого шла от удара филдголов «с пыра» до соккерного удара сбоку? Очень долго. Причем с киккерами, также как и в случае австралийского вброса, начали все менять вовсе не американцы. Первыми были Пит Гоголак, венгерский эмигрант и Гаро Йепремиан – киприот, работавший маляром. Теперь, после киккеров, наконец, и пантеры свершили революцию.Успех Беннета открыл дорогу в НФЛ многим его соотечественникам: Бен Грэм, Мэтт МакБрайар и Сав Рокка провели не менее 100 игр в НФЛ. Сейчас в Стилерз бьет панты австралиец Брэд Уинг. Что касается не американцев, то стоит отметить также, что ни у одного пантера в этом году не было более успешной игры, чем у игрока Сихоукс, канадца Джона Райана.На третьей неделе, 21 сентября, в игре против Денвера, когда те мечтали о реванше за СуперБоул, Райан превратился в монстра и пробил панты длиной в 58, 61 и 66 ярдов, а также фрикик длиной в 79 ярдов после сэйфти Денвера. Он дважды прибил Бронкос к их семиярдовой линии, использовав все то же обратное вращение. В итоге Сихоукс выиграли 26-20. Как же Райан попал в футбол, будучи канадцем? Видимо он был абсолютным нулем в хоккее.- Нет-нет, я просто очень любил своих домашних Саскатчеванских Всадников, которые выступали в КФЛ, - смеется Джон.Райан стал пантером в школе, потом продолжил в колледже, а потом и в КФЛ, где в 2005-м году он установил рекорд по средней дальности панта – 50,6 ярда. В последовавшей за этим успехом двухлетней практике с Грин-Бэй Пэкерс он стал изучать австралийский дроп. Позже Райана приобрел Сиэттл, именно тогда эта техника стала самой сильной чертой Джона.- Имея возможность контролировать удар до миллиметра и прибивать соперника глубоко к его зачетной зоне – это не имеет цены. Эта техника позволяет играть на совершенно другом уровне, - восхищается он.Тем не менее, австралийский дроп не захватил НФЛ повсеместно, он все же не ответ на все случаи жизни. Например, Джонни Хеккер, молодой, а теперь и самый богатый, пантер из Рэмс часто меняет технику. Как он говорит, «то мясник, то хирург». В прошлом году он попал в ПроБоул, пробив в среднем за пант 46,3 ярда. Но, хотя австралийская техника есть у него в арсенале, он не так часто ей пользуется. Отчасти это связано с тем, что он чаще всего вынужден бить очень далекие панты, потому что киккеру Рэмс Грегу Зурлайну доверяют бить сверхдалекие филдголы.Подводя итог, можно сказать, что панты действительно не самая интересная сторона игры, не самая захватывающая, но она все равно очень важна. Настолько важна, что в одной игре виртуозная игра пантера может решить ее исход, как например игра Майка Сайфрса в плей-офф 2009-года против Кольтс. Каждый из шести пантов Майка приземлился внутри 20-ярдовой зоны соперника, включая 67-ярдовую бомбу. Четыре вообще упали внутри 10-ярдовой зоны. В сумме возвраты Индианаполиса составили лишь шесть ярдов. Последний удар Сайфрса был самым важным и самым красивым, и он был, наверное, последним ударом, выполненным по технике удара в угол в НФЛ. Мяч вышел на 1-ярдовой линии, что заставило Кольтс вернуть мяч Сан-Диего уже на коротком поле и Чарджерс добили противника.Но в том то и дело, что с революциями никогда не угадаешь, чем они обернутся и как зародятся. В НФЛ каждый тренер любит разное. Например, тренер спецкоманд Титанов Алан Лоури (который был ответственен за Music City Miracle) часто говорил, что его самый любимый пант - это 40-ярдовый фэйркэтч. То есть он был самым консервативным из всех возможных консерваторов. Однако, по иронии судьбы именно подопечный тренера Лоури, пантер Крейг Хентрих, придумал и первым использовал так называемую технику бокового удара (knuckleball). Она заключается в том, что мяч перед ударом нужно держать поперек тела и бить в один из его краев, придавая боковую закрутку (как пропеллер). В конце полета это даст то, что мяч отскочит вбок, за боковую линию, да к тому же и ловить его ну совсем неудобно. Многие пробуют этот удар на тренировках, но пока немногие нашли в себе смелость употребить его в игре.- Я все хочу пробить такой удар, часто его практикую на тренировках, – говорит пантер Тампа-Бэй Мэтт Конен, который перешел на «темную сторону» пантинга после разговора с самим Хентрихом, - но проблема в том, что с этим ударом совсем не угадаешь, когда он получится, а когда нет. Он очень сложно управляемый.В конечном итоге и на него найдется управа, ведь креативность и непредсказуемость всегда брали верх над консерватизмом. Вопрос лишь в том, сколько времени займет этот прорыв.
На этом все. Поздравляю всех вас, друзья, с Новым Годом, желаю всего наилучшего, побольше позитива.
Парадокс тогда, конечно. Хотя версия Уиделлса очень нравится 
