Энди Бенуа: Эволюция Футбола, Часть 2

Важность левых тэклов нападения и другие мифы

В первой части мы рассмотрели изменения в игре квотербеков и ресиверов, связанные с развитием игры в атаке. Сегодня мы обратим внимание на линию нападения, раннингбэков и тайт-эндов.

Линия нападения

Каждый год все только и говорят о том, что значимость бегущих снижается. Но важность этой позиции на самом деле не изменилась – сменился ее фокус. А вот кто и теряет в значимости, так это левый тэкл нападения. После выхода в 2006-м году книги Майкла Льюиса «Слепая сторона», а еще пуще, после ее экранизации, стало очень модным превозносить важность левого тэкла. Ведь квотербек – это самый важный игрок на поле, а левый тэкл защищает его невидимую зону, так? Следовательно, он второй по важности человек на поле. Ни-че-го подобного!

Раньше этот вопрос даже не был бы темой для дискуссии (правда все равно интересно, как много игр пропустили квотербеки, получившие удар со слепой стороны относительно тех, что пропустили его в скрэмблах или из-за блица по центру). А вот в современном футболе относительно важности левого тэкла уже можно и поспорить. С огромной долей пасовой игры, сконцентрированной на быстром пасе, спрэд атаке или шотган построении звездный левый тэкл не настолько и важен. Посмотрите на победителей СуперБоула последних лет. Это Дэвид Диел из Джайантс – гард нападения, поставленный на место тэкла по необходимости. Чэд Клифтон из Пэкерс – хороший, но не элитный игрок-ветеран. Джермон Бушрод из Сэйнтс – очень атлетичный, но обладающий, возможно, самой ужасной техникой блокировки в лиге. И Макс Старкс из Стилерз – насколько большой, настолько и нестабильный игрок.

Хотите добавки? Посмотрите на команды, которые имеют в составе элитного блокировщика с левой стороны: Кливленд Браунз (Джо Томас), Майами Долфинс (Джейк Лонг), Денвер Бронкос (Райан Клэди), Теннесси Тайтанс (Майкл Рус) и Филадельфия Иглз (Джейсон Питерс). Есть ли суперклубы в этом списке? Фишка в том, что классный левый тэкл это очень здорово, но от его наличия не зависят победы и поражения. И если уж левые тэклы сильно упали в значимости, то правые то и вовсе свалились в ничто.

Интересно другое, в то время как крайние блокировщики падают в важности, центральные - растут. Поскольку теперь очень много решений принимается до снэпа, то квотербеку не помешает центр, который сможет на ходу менять схемы блокировки. А квалифицированные гарды важны по той причине, что очень много команд в защите переносят блицы с краев внутрь. Во-первых это наиболее короткий путь к квотербеку, во-вторых, в центре также создается больше визуальных помех броску, что может помочь затянуть развитие пасовой комбинации. И в связи с этим, важность центральных линейных сложно переоценить, сейчас она высока, как никогда ранее.

И даже тот факт, что отличные квотербеки могут нивелировать кошмарность своей линии, а фулбеки и выносная игра, в традиционном ее понимании, ушли в прошлое, не отменяет важности линии нападения. Наоборот, в целом как слаженный механизм она сейчас даже более важна, чем когда-либо. Потому что, как мы увидим чуть ниже, выносная атака сменила акцент на игру по широкому фронту поля. И в этой связи лайнмены нападения должны быть более мобильными, что будет только плюсом и при игре против скоростных защитных блицев.

Раннингбеки и тайт-энды

Не смотря ни на какие разговоры, позиция бегущего никуда не денется с футбольного поля. Хотя в обозримом будущем практически и не останется раннингбеков, которые будут похожи на Джерома Беттиса или Эдриана Питерсона, скорее они будут как Джавид Бест или Си.Джей. Спиллер. Возможно, сохранится тренд на нескольких равнозначных бегущих, которые делят вынос между собой. Но что сохранится наверняка, так это продолжение изменения роли бегущих: вместо выносов по центру или позади лид-блокера, они будут выполнять обширный набор функций по всей ширине поля. Эволюция обычно ведет к разнообразию. Именно поэтому ожидайте рост значимости именно раннингбэков, а не тайт-эндов, в течение ближайших 10 лет.

Гигантский рост популярности тайт-эндов в будущем не произойдет, он происходит прямо сейчас, и вполне заслуженно. Нападение Нового Орлеана, которое было лучшим в прошлом году, опиралось на вундеркинда Джимми Грэма. Нападение Нью-Ингленда, второе в прошлом году, зависело от эффективности Роба Гронковски и Аарона Эрнандеса. Третье нападение лиги, Грин-Бей, использовало очень атлетичного Джермайкла Финли, Детройт – Брэндона Петтигрю, выбранного в первом раунде, Сан-Диего – Антонио Гейтса, которого скорее всего ждет бюст в Кэнтоне, Каролина пользовалась услугами сразу двух отличных игроков – Джереми Шоки и Грегга Олсона. А в Сан-Франциско Вернон Дэвис практически единолично представлял собой пасовую атаку Найнерс.

Но присмотритесь поближе к этим командам и увидите интересные доказательства, что дело не только в доминирующих тайт-эндах. Когда Сэйнтс играли с Джайантс в прошлом ноябре, Нью-Йоркская команда спокойно приняла тот факт, что дополнительный лайнбеккер Джакуан Уиллямс это неравноценная опека для Джимми Грэма. Но они сознательно приняли решение не помогать ему весь матч, потому что сэйфти Антрелл Ролл был выделен для игры против Даррена Спроулза. Таков был план на игру, который родился после долгих разборов матчей соперника. Тогда план не сработал, но суть не в этом. Суть в том, что Гиганты считали Спроулза гораздо более опасной угрозой, нежели Грэма.

И если приглядеться, то можно увидеть почему. У тайт-энда гораздо меньше пространства для работы, чем у бегущего. Ведь он располагается с какой-либо одной стороны от мяча. И еще важнее то, что тайт-энд всегда зависит от воли другого игрока на поле, квотербека. Он может получить мяч, только если пасующий доставит его до него.

Раннингбек, конечно, тоже зависит от квотербека, но доставить до него мяча куда проще. И поскольку бегущий находится в бэкфилде, то большинство передач на него короткие и простые. А также у него больше пространства для маневра между собой и защитниками. Это было доказано в плейофф Патриотами и их интересной тактикой: использованием тайт-энда Аарона Эрнандеса в бэкфилде. Билл Биличек явно не задумывал это лишь затем, чтобы выпендриться или сделать из Эрнандеса бегущего (хотя тот был неплох и в обычных выносных комбинациях). Так было задумано для того, чтобы быстрее доставлять мяч до самого разнопланового их игрока.

Вот в этом и проявляется эволюция – в новом подходе к способам доставить мяч до раннигбэка. Игроки подобные Бесту, Спилеру или Морису Джонсу-Дрю достаточно атлетичны, чтобы принимать пасы. Это важно, поскольку они предоставляют гибкость для выбора формаций построения. Другими словами, когда координатор защиты видит набор из трех ресиверов и бегущего, то он выставляет состав защиты для прикрытия трех принимающих. Но если раннигбэк уходит широко на прием мяча, то появляются проблемы, так как необходимо уже останавливать четырех принимающих.

Обычные выносные комбинации, несмотря на вовлечение бегущих в пасовую игру, никуда не исчезнут. Просто теперь выносные комбинации будут все чаще разыгрывать из пасовых построений. Это уже и сейчас часто практикуется. В 2011-м году команды разыграли рекордное количество (5164) выносных комбинаций из построений с тремя и более принимающими (это более 10 раз за игру). Чаще всего бегущие выносят из построения шотган.

Если нападение продолжит больше и больше играть спрэд нападение (а оно продолжит), то вынос из пасовых формаций это будет единственно возможный путь вообще выносить мяч. Широкие формации растягивают оборону, что создает больше пространства для выносной игры. В конце концов бегущие все еще будут бегать с мячом, только теперь вместо того, чтобы бежать на защиту напролом, они будут благодаря совей ловкости и быстроте выбирать направление для выноса.

Что касается тайт-эндов, то команды определенно будут пытаться найти следующих Гронковски, Грэма и Гейтса. Эти игроки феноменальные атлеты, которые могут делать на поле практически все. Но в душе они все же ресиверы, которые время от времени вынуждены блокировать. В текущий момент защите достаточно сложно найти адекватный ответ таким атлетам, но с течением времени ответы найдутся. Какие? Об этом поговорим в следующей части.

Andy Benoit | New York Times