Никаких оправданий: Путь от ассистента в НФЛ до главного тренера Нотр Дама. Глава 12

Блог Game of Endzones представляет перевод книги Чарли Уайса о своей тренерской карьере. В двенадцатой главе мы узнаем много нового о рутине тренера студенческой команды, процессе привлечения новых игроков в команду и мыслях тренера Уайса по этому поводу.

Полное оглавление книги доступно по ссылке.

Дом, милый дом.

«9-3 – ЭТО НЕДОСТАТОЧНО ХОРОШО»

- надпись в тренажерном зале Нотр Дама.

Когда я соглашался на работу в Нотр Даме, Маура, Чарли и я поговорили насчет того, что все это может значить для нашей семьи. Маура не училась в Нотр Даме, а Чарли собирался сюда поступать только потому, что здесь учился я. Они не понимали, какое влияние моя работа окажет на нашу семейную жизнь. Они не понимали, что не только я, но и они будут вовлечены с головой в жизнь университета и городка. Не каждый будет узнавать их на улице, но все будут представлять, как выглядят Маура, Чарли и Ханна.

Я объяснил Мауре и Чарли, что с такими условиями труда нам всем будет лучше жить, чем если бы я остался в НФЛ. Во–первых, согласно правилам NCAA, тренер имеет право заниматься ос студентами лишь 20 часов в неделю, а это значит, что я могу больше времени посвящать своей семье. Во-вторых, мы будем жить в небольшом городке, а не в мегаполисе. Мы будем в самом сердце университета.

Это привлекло их также, как когда-то меня. Чарли был готов к тому, что я стану главным тренером. Он ждал этого момента уже три года. Несмотря на то, что в Новой Англии у него была парочка хороших друзей, он был готов к переезду. Маура тоже была готова. Ее не особо прельщала идея сменить место жительства, но она хотела дать мне возможность стать, наконец-то, главным тренером.

Теперь моей работой наслаждался не только я, но и сын с женой. Мы посещали множество баскетбольных игр, сидя на лучших местах. Мы ходили на хоккей и на бейсбол. Жена и сын были частью университета, и им это нравилось.

Когда ты работаешь в профессиональной лиге, все твое время съедает подготовка к играм и тренировки с игроками. С начала сборов и до конца сезона тренеры почти не видят свои семьи. В колледже с 4.45 утра и до 14.30 мои игроки учатся, а в НФЛ ты на работе с 7 утра и до 6 вечера. В колледже большую часть времени вне дома я провожу в поездках с целью рекрутинга, но они не так уж и плохи. Это четыре недели путешествий по стране. Как только ты это сделаешь, с рекрутингом покончено до следующего года.

С моей семьей я заключил сделку: все свободное время я посвящаю им. Я не играю в гольф, не хожу на рыбалку, не провожу время с друзьями, за исключением одной летней поездки в Джерси со старыми приятелями. За исключением этого, я все свободное время провожу с семьей, потому что я и так слишком много времени трачу на футбол.

В 2006 году мы выстроили дом в городе Грэйнджер, штат Индиана. Дом стоит на участке в 8 акров, где оборудованы участки для верховой езды и конюшни для двух лошадей Мауры. За домом распложена бейсбольная площадка для Чарли. Она называется «Поле мечты».

Чарли хотел бы однажды выйти на поле в MLB. Я думаю, он в любом случае свяжет свою жизнь со спортом, будет ли это работа спортивного комментатора, тренерская работа или магазин спорттоваров. Он наблюдает за моей работой на протяжение всей своей жизни, и ему очень интересно, какова на вкус жизнь футбольного тренера.

Во время моего второго пришествия в Пэтриотс Чарли наконец получил возможность посещать одну и ту же школу на протяжение 5 лет. Теперь у него есть планы на жизнь – отучиться 4 года в старшей школе в Индиане, а потом поступить в Нотр Дам.

Чарли всегда пытается отделять друзей, которые общаются с ним из-за меня, и друзей, которые общаются с ним ради него самого. Мне кажется, сейчас у него уже начало получаться. В этом ему очень помог Тим МакДоннелл, мой ассистент по контролю качества футбола и одновременно правая рука. Тим принадлежит к семье Мара, владеющей половиной акций Нью Йорк Джайантс. Как вы думаете, много ли у Тима настоящих друзей, которые ценят именно его, а не возможность достать билеты на Джайантс?

К тринадцати Чарли совершенно перестал слушать нас с Маурой. Мы говорили с ним о наркотиках, алкоголе, но он полагается больше на таких людей как Тим, которые ближе к нему по возрасту и с которыми ему проще общаться. Переходный возраст, что уж тут поделаешь.

Во время сезона 2005 года группа игроков Нотр Дама, родом из Нью Джерси, стала продавать с моего разрешения футболки в мою честь – «Армия Чарли». Когда мой сын увидел такую, у него родилась идея. Теперь в продаже есть футболки «Резерв армии Чарли-младшего». Сзади на них есть надпись: «Играй Как Чемпион Каждый День» - это отсылка к моему разговору с игроками в первый день весенних тренировок. Вся средства от продаж идут в фонд «Ханна и Друзья».

Ханне сейчас 11 лет, и она учится в пятом классе. Она принимает участие в школьной программе «Champs», которая проводит мероприятия в школе для людей с ограниченными возможностями.

Во время нашего первого бай-вика в 2005 году Кевин Уайт, атлетик директор Нотр Дама, имел разговор с мной по поводу будущего программы. Во главе списка у него стояло продление моего контракта. Он не зря переживал по этому поводу, многие команды НФЛ были заинтересованы в моей кандидатуре во время моего первого сезона в колледже. Но меня это особо не волновало: в данный момент я был главным тренером Нотр Дама, и меня интересовали только победы и рекрутинг.

- Вот для чего и нужен агент, - сказал я Кевину. - Хочешь поговорить о продлении, обратись к Бобу ЛеМонте. Если есть хоть одна причина, по которой мне необходимо присоединится к вам, я смогу сделать это только 24 октября, в понедельник после второй не игровой недели.

Следующие несколько недель Боб и Кевин обговаривали условия контракта и успели подготовить кое-какие наметки для встречи со мной. 24 октября я пригласил всех ко мне домой.

Если учитывать сезон 2005 года, мне предлагали 11-летний контракт на очень приличную сумму, полностью гарантированную.

Маура с Чарли были рядом, и я спросил у сына: «Ну, Чарли, если я вернусь в НФЛ, мне могут удвоить сумму. Что скажешь?»

- Пап, а сколько денег нам нужно? - спросил он.

Жена с сыном хотели, чтобы я подписал контракт. По мнению Боба, это было оптимальное решение для меня. Моего мнения в общем никто и не спрашивал, так как всем были понятны мои предпочтения и условия.

Когда я пришел на пост главного тренера Нотр Дама, я сказал, что хочу работать тут, пока Чарли не закончит университет. Продление обеспечивало мне эту возможность. Даже больше, по условиям контракта было маловероятно, что я вернусь в НФЛ, так как там была прописана очень большая сумма отступных для франшизы, которая хотела бы нанять меня. В то же время контракт очень помогал в сфере рекрутинга, ведь теперь никто не мог сказать школьнику, мол не иди в Нотр Дам, Уайс скоро уйдет в НФЛ.

Да, высокие академические стандарты Нотр Дама и наше желание, чтобы каждый игрок получил образование, сокращают круг возможных рекрутов. Мы вынуждены искать рекрутов по всей стране. И когда я говорю «мы», я имею ввиду себя. Скажу по секрету, очень немногие тренеры в первом дивизионе занимаются рекрутингом лично. Подавляющее большинство перекладывают эту работу на ассистентов. Я поездил по школам от Флориды до Вашингтона, от Калифорнии до Массачусетса. Это были и школы посреди огромной пустыни, и школы посреди огромного мегаполиса. Проблемой было только то, что я часто пересекался с другими известными специалистами вроде Пита Кэролла, Урбана Майера и Рона Зука.

Я ездил по всем захолустьям потому, что хотел лично встретиться с каждым игроком, который возможно будет представлять Нотр Дам. Мой приезд в школу отличается от того, если бы приехал только ассистент. Ученики знают меня, и я думаю, что это очень важная составляющая рекрутинга. Это не значит, что они сразу скажут «да», но, когда они видят перед собой главного тренера, это производит определенное впечатление, так как они по большей части видели только ассистентов. Конечно, я понимаю, что они знают меня в большей степени по тому, что я был в Пэтриотс. Многие даже и не слышали о том, что я теперь работаю в Нотр Даме.

NCAA позволяет взять в поездку только семерых тренеров одновременно, поэтому я всегда везу еще шестерых из девяти моих ассистентов, и решение, кого я возьму в этот раз, зависит от позиции игрока, к которому мы едем. На рекрутинг обычно уходит около месяца, с конца апреля до конца мая. Большая часть ассистентов проводит в разъездах примерно три недели, я же работаю от звонка до звонка, все четыре недели. Как я могу отправить своих подчиненных колесить по всей стране, а самому отсиживаться дома? Я считаю, что нельзя заставлять кого-либо работать больше, чем ты сам. Я лидер, и я должен подавать пример и работать больше всех.

В мае уже можно созваниваться с рекрутами по телефону. Но теперь и рекруты могут названивать тебе столько, сколько им потребуется. Если захотят, они могут звонить хоть каждый день.

Для удобства мы составляем список выпускников и учащихся, которым осталось учиться еще один год, в таком порядке, насколько они для нас ценны. Это как с процедурой драфта, когда каждая команда НФЛ создает список приоритетов, только в нашем случае это не студенты, а школьники.

Оцениваем их мы по четырем категориям: кто нам точно нужен, кого можно, в принципе, взять, кого мы скорее всего не возьмем и кого мы точно брать не будем. Информацию о более молодых ребятах мы храним на компьютерах, но в списки пока их не заносим.

В процессе рекрутинга нужно обращать внимание на характер, успеваемость и одаренность игрока. Почти каждый тренер старшей школы в Америке скажет вам, что его игрок лучший, поэтому нужно учитывать и это обстоятельство. Это не значит, что мы хотим разузнать все про данного отдельного игрока. Мы не собираем на них полицейское досье, как это заведено в НФЛ, не нанимаем сотрудников спецслужб для проверки данных. Но мы делаем все возможное, чтобы как можно больше узнать о характере данного игрока.

Для этого нужно прийти в школу, поговорить с директором, завучем, учителями. Нужно общаться с людьми, которые способны поделиться информацией о потенциальном рекруте. Этим человеком может оказаться тренер, школьная медсестра, да кто угодно. Например, в одной школе в Оклахоме школьный охранник держал руку на пульсе всей школы.

Также есть весомые причины присмотреться получше к общей обстановке, поговорить с сотрудниками, чтобы получить общее впечатление о месте, где ребенок проводит большую часть своего времени. Обычно у тренеров в старшей школе не возникает особых проблем со своими подопечными, потому что они буквально дают последним билет в жизнь. И о проблемах ребенка лучше искать информацию за пределами школы. Не у всех детей жизнь – «малина».

Конечно же, необходимо выделять игроков, которые готовы полностью отучиться в колледже. Цель Нотр Дама – дать высшее образование каждому, в независимости от расы, этнической принадлежности или цвета кожи. Именно поэтому наш диплом так и ценится: в 2006 году Нотр Дам входил в список шести университетов первого дивизиона, в которых диплом получили более 90% футболистов. Этим и объясняется первое место в рейтинге APR (academic progress rate – рейтинг академической успеваемости)[i], что говорит об успехе в совмещении занятий спортом и получения образования.

Каждый, кто приходит в Нотр Дам, хочет получить диплом. Студенты, которые уходят из университета в другие колледжи после нескольких курсов, обычно переводятся туда, где легче пробиться в команду и справляться с учебой. Но все, кто остаются в Нотр Даме, по окончании вуза получают свои корочки. Поэтому нам необходимы игроки, которые могут и играть на высшем уровне, и соответствовать высоким академическим стандартам Нотр Дама.

Когда я соглашался на работу, многие говорили мне, что у меня не будет особо много талантливых игроков в команде. Это полная чушь. Необходимо просто проводить рекрутинг по всей стране и мыслить более глобально, отбирая студентов по своим критериям. В НФЛ бывает только один первый пик драфта за год. В NCAA можно с большой долей вероятности рассчитывать одновременно на десять лучших игроков нации. Если вам повезет, вы можете взять даже двадцать пять.

Но если в профессионалах ты выбираешь игроков, то тут игроки выбирают тебя. С своей стороны тренер лишь предлагает им спортивную стипендию, а таких желающих обычно много. Кто не хотел бы иметь Реджи Буша? Его хотели все. Нужно просто делать свою работу максимально хорошо и надеяться, что выберут именно тебя.

В этом процессе очень важно определить человека, который оказывает наибольшее влияние на игрока. А после тренер должен так же сплясать перед этим человеком, как и перед игроком. Разница лишь в том, что тут вы уже разговариваете со взрослым. Этим человеком обычно оказывается один из родителей, но иногда бывает и главный тренер школьной команды.

Я не рассматриваю себя как торгаша, как делают многие другие тренеры. Я – представитель Нотр Дама. Моя работа заключается в том, чтобы рассказать, что из себя представляет Нотр Дам. Мне кажется, что тот факт, что я сам выпускник Нотр Дама, дает мне преимущество, потому что я знаю о вузе не понаслышке.

Но что вам точно не стоит делать – и чем иногда грешил я – это заниматься рекрутингом в негативном плане, то есть преподносить в плохом свете другие колледжи, которые тоже нацелены на нужного вам рекрута. Когда я прихожу в дом к игроку и говорю с ним, с его родителями, тренерами и иногда представителями общины, я вообще не упоминаю о других университетах. Я уверен, что мы – это лучшее решение для каждого. Почему же я должен тратить даже одну секунду времени общения с моим потенциальным игроков на упоминание моих конкурентов?

К сожалению, так поступают далеко не все. Многие любят в красках расписывать ребятам, почему им не следует выбирать Нотр Дам. Вот некоторые из их аргументов: «Ты афроамериканец. Зачем тебе ехать куда-то там в Индиану? Там не самый лучший климат, зимой очень холодно… А ты не католик… Там слишком много учебы…».

Каждый раз, когда всплывают такие «аргументы», я даю игроку поговорить с тем, кто может убедить ребенка в обратном. Зачастую в роли такого спасителя выступает Майк Хэйвуд, мой координатор нападения. Он афроамериканец из Хьюстона, который сам играл за Файтинг Айриш. В 2005 году у меня был капитан от защиты, Брэндон Хойт, член общины Свидетелей Иеговы из Нью Джерси. К нему я и перенаправлял все аргументы вроде «нужно быть католиком, чтобы учиться в Нотр Даме».

Если рекрута смущает наш климат, я всегда могу задать ему вопрос: «Парень, а ты собираешься играть в НФЛ?». Они всегда отвечают, что да, и мне просто остается показать им пару игр в метель.

«Теперь давай исключим все возможные команды в НФЛ, куда ты можешь попасть, по климатическому признаку. Ты же не будешь играть в Баффало, да? Также сразу отметаем Пэкерз, Джайантс с Джетс и Пэтриотс. Ах да, еще же и Филадельфия. Ну и еще можно забыть в Питтсбурге, Кливленде и Чикаго, правильно?»

После этих слов дети резко меняют свое мнение и говорят, что об этом-то они еще не подумали.

Всех этих ребят легко впечатлить. Каждый из них уверен, что когда-нибудь сыграет в НФЛ. Именно поэтому я на время визита надеваю свой перстень за Супербоул с Филадельфией, самый важный в моей жизни. Когда меня о чем-то спрашивают, я подношу руку к лицу и задумываюсь над ответом, в то время как игрок и его семья обращают внимание на большой инкрустированный бриллиантами перстень на моем пальце. Если я вижу, что они пялятся на мое кольцо, это значит, что мои шансы резко возрастают.

Все игроки, с которыми я общаюсь по поводу поступления в Нотр Дам, мечтают быть профи. В большинстве случаев у каждого из них на столе лежит до тридцати предложений о стипендии из университетов первого дивизиона. И каждому игроку, в присутствии его семьи, я задаю один и тот же вопрос: «Если ты сегодня получишь травму, несовместимую с занятиями спортом, как ты думаешь, какой вуз поможет тебе в этом случае получить диплом?»

Девяносто процентов из них отвечают: «Нотр Дам».

Нужно искать таких игроков, которым не плевать на учебу, и которые готовы поработать, чтобы получить подлинную степень для последующего после завершения футбольной карьеры трудоустройства. Фактор отношения очень важен, так как людям, попустительски относящимся к образованию, будет нелегко в Нотр Даме. Такие спортсмены могут пойти в любое другое учебное заведение, где учится им будет гораздо легче, чем у нас.

К счастью, люди, желающие попасть в Нотр Дам, обычно очень ответственно подходят к образованию и успеваемости. Они понимают, что могут получить высшее образование на уровне университетов Лиги Плюща, будучи частью футбольной программы первого дивизиона. Таких мы и искали. В 2005 году трое из группы из четверых рекрутов, посетивших Нотр Дам, соглашались присоединиться к нам. Это говорит о том, что 75% посетивших нас, стали нашими студентами.

Но одно посещение методического отдела школы может заставить меня резко изменить мнение о потенциальном рекруте. Если для человека образование не играет никакой роли, я не буду связываться с такими. В 2006 году я наносил визит одному лайнбекеру в пенсильванской школе. Парень знал, что в школу я приеду к восьми утра. Я приехал со своими ассистентами даже до восьми, а парень дошел до нас лишь к половине девятого. Своим тренерам он сказал, что проспал. Это был тревожный звоночек. После я пришел в метод. кабинет и оказалось, что игрок прогулял семнадцать дней в школе за семестр из-за визитов в колледжи. Его оценки из-за этих разъездов резко ухудшились.

В 8.35 я вышел из здания школы, позвонил к нам в офис и сказал вычеркивать парня из нашего списка.

Я всю свою карьеру входил в команду своеобразных кризис-менеджеров, работавших над вытаскивание спортивных команд из пропасти. Так было в Новой Англии. Так было в Джетс. Мы сделали это в Новой Англии еще раз. И после работы на должности ассистента во время всей своей карьеры в НФЛ, я стал тренером одной из самых титулованных и известных футбольных программ страны.

Мы были честны. Мы обладали своим мнением. Мы были дисциплинированны. Мы были готовы работать больше, чем кто бы то ни был. Мы не готовы были играть на чужих условиях. У нас были свои требования, и неважно, насколько талантлив человек – если он не соответствует нашим запросам, он нам не нужен.

В моем первом сезоне в Нотр Даме мы выиграли девять игр и проиграли три. За год до моего прихода баланс был отрицательным, пять побед при семи поражениях. Большинство болельщиков были в восторге от результата 9-3 в 2005 году, я же был недоволен этим. Меня тошнило от всех этих выпускников, которые приходили и поздравляли с успешным сезоном.

По мне так, результат 9-3 значил, что три раза я облажался.

После сезона 2005 года я повесил баннер, на котором было написано «9-3 – ЭТО НЕДОСТАТОЧНО ХОРОШО». Он висел над входом в тренажерный зал и каждый день напоминал игрокам, что с каждым годом планка все поднимается. Но ребята уже почувствовали вкус победы, и теперь мне нужно было вывести их на новый уровень.

Когда вы ставите себе цель на сезон, «9-3» - это не то, о чем вы думаете. Теперь ваша цель – это «10-2» и национальное чемпионство. В НФЛ единственная цель – это победа в Супербоуле. В колледже – это национальное чемпионство.

Каждый из моих четырех перстней символизирует то, что я был лучшим из лучших. Почему я теперь должен снижать свою планку?

Если ты не победил каждую команду, которая стоит у тебя в календаре, ты не успешен. Тут не бывает середины: либо ты успешен, либо нет.

Я нацелен на титул каждый год. Реалистично ли это? Скорее всего, никто от меня этого не ожидает. Возможно, моя постановка целей и выглядит бредовой, но от этого она не меняется.

С кем бы моя команда не играла, я всегда ожидаю победы. Мне не важно, кто выйдет против нас. Мне не важно, где мы играем. Мне не важно, какая там погода. Мне не важно, насколько сейчас силен соперник.

Я не верю в оправдания.

Комментарии