Гений. Как Билл Уолш перевернул мир футбола и создал династию в НФЛ. Глава 27
Сайт НФЛРУС и блог Game of Endzones продолжают публикацию перевода книги Дэвида Харриса «Гений. Как Билл Уолш перевернул мир футбола и создал династию в НФЛ». Сегодня на очереди премьера двадцать седьмой главы, из которой мы узнаем о начале работе в «Фотинайнерс» доктора Гарри Эдвардса, увидим Билла Уолша не только как талантливого тренера, но и как выдающегося общественного деятеля.
Глава 27. Другие вызовы
Хотя Билл Уолш понимал, что в конечном счете о его карьере будут судить скорее по количеству выигранных Супербоулов, чем по остальным делам, он также стремился заниматься решением вопросов, которые изменили саму суть футбола. Результаты его новаторских усилий оказали влияние на развитие игры и даже на социальную составляющую футбола.
Ключевым моментом такой работы Уолша можно считать 1986 год, когда на период тренировочных сборов он пригласил в команду Гарри Эдвардса, доктора философских наук и доцента кафедры социологии университета Калифорния-Беркли. Эдвардс был не просто ученый червь, оперирующий научными терминами. Один из восьми детей своих родителей, выросший в гетто Восточного Сент-Луиса, штат Иллинойс, Эдвардс занимался метанием диска, а также играл в баскетбол за стипендию университета Сан-Хосе в 1960-е годы, где также стал видным активистом по защите гражданских прав темнокожих американцев. Он безуспешно пытался убедить чернокожих американских спортсменов бойкотировать Олимпийские игры 1968 года, устраивая публичные акции, обличавшие расовое неравенство. Не добившись успеха в этом мероприятии, Эдвардс придумал знаменитое приветствие – поднятая рука, сжатый кулак – которым американские спринтеры Джон Карлос и Томми Смит отметили на подиуме свою победу на Олимпиаде. Отказ в приеме на работу в университет стал причиной расовых беспорядков студентов в кампусе, после чего президент учебного заведения отменил принятое решение и Эдвардс получил должность. К 1986 году он активно занимался публикацией книг по теме расового неравенства, а также читал лекции о проблемах темнокожих спортсменов.
Уолш через газеты следил за деятельностью Эдвардса на протяжении многих лет. Особый интерес вызывали беседы с Эдвардсом во время встреч выпускников университета Сан-Хосе Стейт.
«Он подходил ко мне и говорил, что читал или слышал о моих делах, - вспоминал Эдвардс, - Он всегда давал объективную и вдумчивую оценку по многих вопросам, которые я поднимал в книгах. Часто он не соглашался со мной, но старался обосновать свою точку зрения. Однажды он дал мне кассету со своими размышлениями по некоторым сложным вопросам».
Затем Уолш предпринял попытку наладить с Эдвардсом более тесный контакт.
«Я всегда хотел встретиться с ним наедине и поговорить о работе, - рассказывал Уолш, - Однажды я увидел очередное интервью Эдвардса и подумал, что хотел бы использовать его познания в спорте. Я написал Гарри письмо со своим предложением, и мы созвонились по телефону. Мы долго разговаривали, а затем я пригласил его на тренировочные сборы «Фотинайнерс» в Роклин. Он провел там несколько дней, мы провели несколько частных встреч за ужином. Я пригласил его поработать в команде на должность консультанта – познакомиться с игроками, понаблюдать за тренировочным процессом».
Проблема, которую Уолш намеревался разрешить с помощью «Дока» - именно такое прозвище быстро приклеилось к Эдвардсу в тренировочном лагере «Фотинайнерс» - мучала его на протяжении последних недель. Как пояснял тренер, демографические изменения, которые происходили в НФЛ, приняли столь масштабный характер, что их было невозможно оставить без внимания. За последние два года количество темнокожих игроков в лиге резко выросло, и Билл попросил у Эдвардса помощи в психологической подготовке команды к этим и другим сопутствующим изменениям. Уолш ранее обращался к трем другим специалистам за помощью, но не увидел заинтересованности в совместной работе.
Тренеру был нужен человек, готовый сделать раздевалку «Фотинайнерс» своим офисом – работать не только с темнокожими игроками, но и со всей командой, чтобы обеспечить эмоциональную и психологическую подготовку к изменениям, которые Уолш считал «новой эрой футбола». К завершению тренировочных сборов 1986 года Док согласился работать с «Фотинайнерс».
«Гарри добавил нам мудрости и практические знания о людях, о работе в коллективе, - позже объяснял Билл, - У него отлично получалось чувствовать людей, его присутствие сразу стало заметно в команде. Игроки потянулись к нему и Док стал налаживать контакт. Он мог спокойно обсуждать потребности игроков и отмечать любые недостатки со стороны руководства команды. Он стал своего рода посредником и, что более важно, адвокатом для игроков. Это было очень, очень эффективно. Я был рад, что смог уговорить Гарри работать с нами».
После того как Билл получил одобрение Эдди, Эдвардс был официально принят в команду.
Первая встреча Дока и Эдди произошла в начале сезона 1986 года. В то воскресенье «Фотинайнерс» проиграли. Эдвардс находился с командой в раздевалке, когда подошел Билл и сказал, что Эдди хочет встретиться с ним. ДиБартоло не понял, что огромный темнокожий парень, стоявший рядом с игроками, и есть доктор Эдвардс. Раздосадованный поражением Эдди бросил гневный взгляд на Дока и нецензурными выражениями потребовал убраться подальше от футболистов «Фотинайнерс». Гарри ответил: «Нет проблем, я ухожу», и вышел из раздевалки. Как только Билл узнал о случившемся, он выбежал за Доком и догнал его на стоянке. Он сказал, что Эдди просто зол и не стоит беспокоиться из-за его слов. Гарри ответил, что это команда Эдди и если владелец говорит ему уйти, то он уходит. Док не испытывал никаких проблем из-за ругани Эдди.
На следующее утро в комнате Эдвардса раздался телефонный звонок.
- Эй, Док, - начал разговор абонент.
Эдвардс не узнал звонившего и попросил представиться.
- Это я…Эдди, - ответил собеседник.
Гарри сразу же начал называть босса по фамилии, однако Эдди настоял на обращении по имени. Он сказал, что сожалеет о своих словах в раздевалке, которые были вызваны злостью. Эдди хотел извиниться лично, он понимал, что оказался неправ. Затем он заявил, что понимает важность работы Эдвардса и хотел бы узнать, какая помощь нужна Доку в работе. ДиБартоло предложил личную встречу в ближайшие дни.
Гарри сказал, что в личной встрече нет необходимости, однако Эдди не хотел даже слышать об этом. Он настаивал на встрече. ДиБартоло интересовало, как Док начал свою работу с командой, достаточно ли ему платят.
- Все, что мне нужно для работы, это быть в раздевалке команды, - ответил доктор.
Эдди заявил, что для Эдвардса всегда открыты двери не только раздевалки, но и в любом другом месте, которое он пожелает посетить.
- Вам не нужен личный офис? – спросил в завершении разговора ДиБартоло.
Позже Билл рассказал Доку, что попросил Эдди позвонить первым. Уолш обрадовался, что возникший конфликт был сглажен телефонным разговором. Теперь Док мог работать так, как считал нужным. В короткий срок он подготовил анализ ситуации, которую Уолш считал главной проблемой.
«Две вещи происходили в тот момент, - вспоминал позже Эдвардс, - Число темнокожих игроков в НФЛ росло феноменальными темпами. Это было характерно даже для тех позиции, которые традиционно занимали белые спортсмены. Темнокожие игроки все чаще становились лучшими футболистами и лидерами команды. Это было первое демографическое изменение. Вторым фактором стало резкое увеличение суммы контрактов для игроков, попадающих в лигу из студенческого футбола. Работа агентов ежегодно поднимала планку заработной платы и новички с драфта получали намного больше, чем пять или семь лет назад. Если изменения по демографическому принципу отличались более-менее прогнозируемым ростом, то появление у игроков больших денег переворачивало все с ног на голову. Некоторые новички получали первый контракт на $ 2 000 000 и сидели в раздевалке рядом с заслуженным ветераном, который за последние восемь лет карьеры вряд ли получил больше $ 800 000. Это влияло на взаимоотношения между игроками как на поле, так и за его пределами. Теперь ветеранам команды было сложно давать советы новичкам, как стать успешным в лиге. Новобранцы не хотели это слышать, они уже были успешными с точки зрения финансов. Для создания единого цельного механизма работы команды этот фактор являлся помехой. Именно эту задачу требовалось решить Биллу с моей помощью».
Помимо регулярных консультаций и психологической поддержки команды, энтузиазм и энергия Дока вскоре воплотилась в проект, который Билл назвал «Программа адаптации к жизни». В рамках этой программы было создано четыре благотворительных фонда, единой целью которых являлась подготовка игроков к жизни после окончания карьеры.
Первый фонд предоставлял игрокам «Фотинайнерс» возможность продолжить образование в университете для получения ученой степени. В офисе команды на Невада-стрит были выделены классы для обучения, которое проводили преподаватели из некоторых университетов, заключивших соглашение с «Сан-Франциско».
Направление работы второго фонда заключалось в индивидуальных консультациях игроков и тренеров по вопросам личной и семейной жизни. По словам Эдварда, основной целью таких приватных консультаций являлись «профилактика домашнего насилия, формирование положительного образа жизни и даже организация досуга семей членов команды по вечерам». Эдвардс заботился о том, чтобы игроки постоянно чувствовали поддержку своих семей.
В рамках третьего фонда Док организовал программу профилактики употребления наркотиков. В понятие «наркотики» Эдвардс включал любые запрещенные препараты и сомнительные субстанции, не получившие одобрение со стороны официальных представителей НФЛ.
Четвертый фонд помогал игрокам учиться распоряжаться финансами, полученными за карьеру в НФЛ. Консультации по вопросам инвестирования, грамотного распоряжения финансами и налогообложения проводили опытные банкиры и эксперты, имевшие безупречную репутацию в штате. Участие в программе не являлось обязательным, но энтузиазм Эдвардса так заряжал игроков, что семинары начали посещать не только ветераны команды, планировавшие завершить карьеру, но и новички, получившие первые большие деньги.
Уолш отмечал, что все четыре фонда достигли своей цели. Опыт программы Эдвардса произвел такой резонанс, что через несколько лет его методы работы стали копировать абсолютно все команды НФЛ. Футбольный бизнес открыл новые возможности для исполнителей – игроки стали чувствовать себя полноценной частью огромного механизма под названием НФЛ.
Еще одним направлением работы, которое Уолш с Эдвардсом начали первыми в лиге, стала борьба с расовыми предрассудками в вопросах привлечения темнокожих тренеров к работе с профессиональными командами. На тот момент в НФЛ не было ни одного афроамериканца, назначенного на пост главного тренера команды. Более того, не существовало ни одной программы, которая дала бы темнокожим тренерам шанс занять этот пост. Уолш всегда поступал вопреки сложившимся стереотипам. У него постоянно работали темнокожие ассистенты. В тренерском штабе «Фотинайнерс» на начало сезона 1987 года числилось четыре тренера-афроамериканца, двое из которых в будущем станут главными тренерами команд НФЛ.
Со времен работы ассистентом тренера в НСАА Уолш всегда защищал интересы темнокожих игроков. В начале 60-х годов порицание расового неравенства еще не вышло на национальный уровень, а большинство афроамериканских спортсменов были вынуждены учиться и играть в школах «для черных». Однако Уолш пошел наперекор общественному мнению и впервые за историю футбольной программы университета Калифорния взял в команду сразу шесть афроамериканских игроков. Так же он поступил после поступления на работу в Стэнфорд.
Когда Билл работал в «Бенгалс», к нему обратился олимпийский чемпион Томми Смит, который незадолго до этого был задрафтован «Рэмс». Негативная реакция президента «Рэмс» из-за цвета кожи новичка команды привела к тому, что со Смитом отказались заключать контакт и фактически выбросили на улицу. Через адвоката в Сан-Хосе игрок обратился к Уолшу. Он хотел получить шанс играть в НФЛ. Уолш пригласил Смита в Цинциннати на тренировочные сборы. Томми получил свой шанс, однако тяжелая травма во время сборов вынудила его закончить карьеру.
«Сейчас невозможно представить насколько мужественно поступил Билл, - вспоминал адвокат, устроивший встречу Смита и Уолша, - Ему пришлось выдержать адское давление со всех сторон, чтобы дать Томми шанс».
К моменту работы в «Фотинайнерс» Уолш имел сложившуюся репутацию в отношении к расовому вопросу.
«Я не знаю ни одного черного парня, который работал бы под руководством Уолша и столкнулся с несправедливостью или неравенством», - вспоминал один темнокожий футболист, который играл у Билла в Стэнфорде и Цинциннати.
В 1987 году Национальная футбольная лига открыла программу для подготовки темнокожих тренеров. Билл отмечал, что схема работы этих курсов не подходила для подготовки классных специалистов.
«Они набирали парней из школ «для черных» и просто приглашали их наблюдать за тренировочными лагерями команд, - вспоминал Уолш, - Большинство школ, из которых приглашали тренеров, не имели серьезных футбольных команд. Более половины из этих парней вообще не имели высоких амбиций и никогда не собирались работать в профессиональных клубах. Они не выглядели как потенциальные кандидаты для работы в лиге. Со стороны эта программа выглядела привлекательно, но никак не повлияла на расовое неравенство в НФЛ. Я подумал, что мы сможем добиться больших успехов в решении этой проблемы. С одобрения Эдди мне удалось открыть собственную программу на время тренировочных сборов для темнокожих тренеров, работавших с командами первого дивизиона НСАА. Я отбирал их лично – просматривал анкеты, отслеживал их стремление к самосовершенствованию, приглашал на собеседования. Они не просто присутствовали на тренировках, я привлекал их к практическим занятиям, которые могли пригодится им в работе. Каждый год у нас появлялось два или три кандидата, готовых к работе в профессиональном футболе. Это число постепенно росло по мере развития программы».
Билл предложил свою идею в один из профильных комитетов НФЛ, который занимался рассмотрением предложений, поступающих из команд лиги. В конце 1986 года Уолш был включен в этот комитет и на первом же заседании изложил свои мысли коллегам.
«Моя идея не встретила поддержку, - вспоминал Билл, - На тот момент НФЛ не слишком интересовал этот вопрос. Они сказали, что у лиги уже есть аналогичная программа, поэтому мне пришлось развивать собственные идеи самостоятельно. Мы серьезно подошли к делу – подготовили внушительную брошюру с предложениями и описанием программы, и направили ее в ведущие университеты страны. На протяжении трех недель тренировочного лагеря кандидаты занимались работой с новичками команды. К практическим занятиям я привлекал весь основной штат тренеров «Фотинайнерс». Вскоре кандидаты уже чувствовали себя частью команды НФЛ, проявили себя как настоящие профессионалы. Более того, тренеры «Фотинайнерс» почерпнули от них немало хороших идей для будущей работы. К завершению тренировочного лагеря каждый из кандидатов потенциально мог претендовать на работу в НФЛ. Два парня из первой группы вскоре стали главными тренерами – один в ведущем университете страны, второй - в команде НФЛ».
В итоге программа «Фотинайнерс», которую возглавлял Уолш, добилась такого успеха, что комиссионер НФЛ Пит Розелл начал создавать аналогичные курсы в остальных командах НФЛ.
Уолш сломал еще один социальный барьер, хотя и не ставил себе такую цель.
Когда Уолш начинал работать с «Фотинайнерс» в 1979 году, ему предстояло заново строить всю систему руководства франшизой. Среди должностей, которые предстояло укомплектовать, был пост главного медицинского консультанта. Один из кандидатов, Линдси Маклин, начинал карьеру в 60-е года в университете Сан-Хосе Стейт, затем перебрался в Мичиган, где работал в тренерском штабе команды более десяти лет. Когда Маклин решил вернуться в Калифорнию, то по совету друзей обратился к Уолшу, который набирал штат в Стэнфорде. По документам Линдси выглядел классным специалистом. Билл пригласил его на собеседование и принял на работу.
Существовал один момент, который Маклин не указал в документах и не обсуждал на собеседовании. Во время работы с командой Мичигана Линдси вступил в гомосексуальную связь с барменом из Детройта и с тех пор придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации. Именно разрыв отношений с партнером стал причиной для возвращения Линдси на запад. Маклин тщательно скрывал свою гомосексуальную ориентацию, об этом никто не знал даже когда Линдси принимали на работу в «Фотинайнерс».
«Билл не подозревал об этом, - вспоминал Маклин, - Я никому не открывал свои мысли. Это было тайной частью моей жизни».
Но тайна жизни Линдси, вопреки его воле, стала доступна окружающим. Это произошло на Рождественской вечеринке команды в 1982 году. К тому времени Маклин встретил нового партнера, Джорджа, отношения с которым продлятся следующие 24 года, пока Джордж не умрет от СПИДа. На праздник по случаю Рождества Линдси пригласил Джорджа.
«Я видел, что Билл поражен моим решением, но не сказал ни слова против», - вспоминал Маклин.
Единственный случай, когда Уолшу пришлось затронуть гомосексуальность Маклина, произошел после поражения от «Редскинс» в 1983 году. В знак награды за хороший сезон Уолш предложил тренерскому штабу отправиться в путешествие на Гавайи на Пробоул. Так как поездку оплачивала команда, Билл должен был сформировать списки путешественников с учетом членов семьи или других спутников. Когда Маклин указал в заявке два места, Уолш отправил Джона Маквэя к Линдси с просьбой, чтобы его спутником на отдыхе была женщина, а не мужчина.
«Он не хотел обидеть или унизить меня, - отмечал Маклин, - Просто Биллу приходилось отвечать за имидж «Фотинайнерс» на публике. Кроме этого эпизода он никогда не затрагивал мою ориентацию. Билл просто принял мой выбор и образ жизни. Я никогда не чувствовал осуждение с его стороны. Сексуальная ориентация не имела для Уолша никакого значения. Его позиция дала мне необходимую поддержку. Я всегда поддерживал дружеские отношения с Биллом и не видел никаких признаков гомофобии. Он с уважением относился к моей личной жизни и не пытался навязывать иную точку зрения».
Такое проявление толерантности было воистину экстраординарным случаем для НФЛ. В игре, где слова «гомик» и «педик» являлись универсальным ругательством, Линдси Маклин неминуемо был бы уволен из любой другой команды НФЛ после случая на Рождественской вечеринке. Однако «Фотинайнерс» возглавляли президент и главный тренер, которые не видели трагедии в том, что в раздевалке или на поле с командой работает гомосексуалист. Маклин будет работать с «Фотинайнерс» еще 24 года.
Эти эпизоды доказывают, что личность Билла Уолша намного вышел за рамки традиционного понимания фигуры главного тренера футбольной команды. Он оказывал влияние не только на процессы, связанные с игрой, но и распространял свои идеи и взгляды на многие вещи, выходящие за рамки НФЛ.
«Наше представление о многогранности личности Уолша напоминало попытку слепого человека описать слона, - отмечал один из журналистов, - Мы знали и видели только малую часть его гения. Он оказывал влияние даже на такие сферы деятельности, о которых мы не подозревали. Он имел дело не только со специалистами из футбольной среды. Круг его общения включал в себя видных политиков, талантливых писателей, интеллектуалов из различных социальных слоев. И все они были впечатлены личностью Уолша».
«Он был человеком эпохи Ренессанса, – вспоминал известный артист, тесно общавшийся с тренером, - Для человека, который всю свою жизнь посвятил футболу, Уолш обладал поразительно широким спектром интересов. Он был невероятно начитан, блистательно владел мастерством устной и письменной речи. Он высоко ценил искусство, любил проводить время среди литераторов. Он был необыкновенным человеком».
Возможно никто так не был поражен личностью Уолша, как доктор Гарри Эдвардс.
«Уолш был гигантом, - вспоминал Эдвардс, - Он был одним из самых ярких людей, которых я когда-либо встречал. Вероятно он был одним из величайших тренеров в истории футбола, но мне часто приходила в голову мысль, что он попусту тратит свое время на игру. Он должен был стать Президентом США. Уолш обладал исключительными тактическими и управленческими навыками. Он притягивал к себе людей как магнит и с любой компанией находил общий язык»
«Как-то раз мы с Биллом сидели в кафе за день до выездного матча с «Джайентс». Я пятнадцать минут слушал разговор Уолша с официантом, убиравшим стол, о культурных различиях жителей Западного и Восточного побережья. В споре они дошли до обсуждения того, почему люди с Запада редко носят шляпы и реже курят. Билл с увлечением поддерживал беседу о региональных культурных различиях. В ту же ночь, после работы с игроками команды, я спустился в комнату тренеров, где Уолш вел беседу с группой людей. Одним из них был талантливый модельер из Нью-Йорка. Вторым был адмирал Стокдейл, участник войны во Вьетнаме. Там был и сенатор штата Калифорния, который прилетел вместе с нами на самолете команды. И Уолш вел дискуссию о войне и мире, о тенденциях в моде, о политических интересах. Это был увлекательный разговор, и кто находился в центре внимания столь интеллектуальной беседы? Футбольный тренер! Кто бы мог поверить».